Пандора в Конго - Страница 59

Почему он так поступал? Его охватила золотая лихорадка? Но у него не осталось даже рудокопов. Ричард мог быть лишь толстым мешком пороков, Уильям же отличался незаурядным умом. Почему тогда он остался там?

Мне кажется, им двигало затаенное желание – столь же сильное, сколь и скрытое. Думаю, что бесстрашие младшего Кравера объяснялось тем, что его привлекала пропасть. Он был матадором. А сейчас впервые в жизни оказывался в роли жертвы.

Есть такая сказка. Голодная змея подползает к птичке. Та видит, что враг приближается, но не улетает. Почему?

Потому что хочет узнать конец этой сказки.

14

Маркуса особенно угнетало то, что события последних дней отдаляли его от Амгам. Теперь он не мог затеряться в толпе негров или встретиться с ней украдкой в лесу, как раньше. Днем Гарвей работал в шахте, а ночью ее уводил в свою палатку Уильям. С тех пор как младший Кравер узнал о чувствах Маркуса, он постоянно следил за ним, и к его ненависти примешивалось недоверие. Но это определение, скорее всего, неточно: никто не мог знать, о чем думал Уильям.

По ночам надо было нести караул у «муравейника». Очередность отражала установившуюся иерархию. Уильям полностью освобождался от этой обязанности, Ричард дежурил треть ночных часов, а в обязанности Маркуса входило наблюдение на протяжении двух оставшихся третей. Чтобы возместить ему нехватку ночного сна, братья разрешали Гарвею немного поспать после обеда. Но этого было недостаточно, и с каждым днем усталость овладевала им все больше. Поэтому, если оценивать события с перспективы сегодняшнего дня, можно сказать, что все произошло по вине Уильяма. Его всегдашняя тактика состояла в следующем: сначала он создавал все необходимые условия для того, чтобы другой человек совершил ошибку, а потом наказывал нарушителя со всей строгостью.

Как-то ночью Уильям обнаружил, что Маркус задремал.

– Ты спишь, Маркус! А что бы случилось, если текто-ны появились именно сейчас? Это неслыханно: они могут прийти каждую минуту, а ты тут спишь…

Маркус извинился, и, казалось, тем дело и кончилось. Но на следующий день вечером, когда они уже собирались прекратить работу, Уильям вытащил лестницу наверх.

– Уильям! Что ты делаешь? – закричал Маркус из шахты.

– Сочувствую, но так будет лучше для всех.

– Ты не можешь оставить меня здесь на всю ночь одного! И без оружия!

– Ах, нет? Это еще почему?

– Потому что тектоны могут прийти каждую минуту! Ты сам это говорил!

– Вот именно, – усмехнулся Уильям. – Я хочу быть уверен в том, что ты не заснешь. Вот увидишь, сегодня ты приложишь все силы, чтобы не сомкнуть глаз. Если они появятся, предупреди нас, но не кричи попусту. Я могу очень сильно рассердиться.

– Уильям!.. Уильям!.. Уильям!..

Но Уильям уже ушел. Маркусу это показалось невероятным. Он наверняка отправился к Амгам. А его оставил внизу, в шахте. Гарвей приблизился к большому отверстию, откуда появились тектоны. Каждый день, копая земляные стены, он поглядывал на него краешком глаза. Теперь Маркус мог убедиться в том, что ночью внизу было гораздо страшнее. А отсутствие лестницы пугало его еще больше. Когда подземные жители появятся, все будет зависеть от того, смогут ли братья спустить лестницу вниз вовремя. Но на этот счет не стоило обманываться: если Уильям оставил его в шахте, значит, у него нет ни малейшего желания помогать ему. Гарвей засунул голову в туннель и снова почувствовал дуновение свежего ветерка на лице. «Это не ветер, – сказал себе Маркус, – это дыхание дьявола».

Он отошел от отверстия. В одном из уголков шахты у него была припрятана фляжка с виски, из которой он отхлебывал во время кратких перерывов в работе. Гарвей присел как раз напротив туннеля с фляжкой в руках, прислонившись спиной к стене. Потом согнул ноги и обхватил колени руками. Он не мог отвести взгляд от черной дыры. Его внимание было приковано к ней. Ему оставалось только смотреть на это отверстие, пить виски и ждать.

Придут ли они этой ночью или подождут еще несколько дней? Появление первого отряда тектонов предвещали странные шумы. Но Гарвей сомневался в том, что они повторятся: скорее всего, это были звуки, сопровождавшие строительство туннеля, соединяющего подземный мир с наземным. А сейчас они его уже построили и расширили. Кроме того, тектоны знали, какая встреча ждала их наверху. Не вызывало сомнения одно: они не станут церемониться с первым человеком, которого встретят на своем пути.

Конго. Обжигающая влажность. Под землей – настоящая духовка. Маркус вдыхал свой собственный пот. Он стекал по лбу и носу до самых губ, как маленький ручеек, которому не терпится вернуться внутрь тела, из которого он вытек. Фляжка с виски опустела. Немного погодя алкоголь, усталость и отчаяние заставили его сомкнуть глаза. Ему снилось, что он падал в глубокий колодец долго-долго, но никак не мог упасть на дно. Он подумал, что не видел этого сна с самого детства. Пока сон длился, Гарвей осознавал, что грезил. Несмотря на это, он сказал себе: «Плохо то, что сегодня тебе это не снится. Это не сон, это правда». Маркус открыл глаза и увидел, что к его лицу из темноты приближается шестипалая рука, белая, как свежий снег.

Ужас в один момент сменился любовью: это была Амгам. Они обнялись. Маркус невольно задал себе вопрос: как девушка могла прийти к нему? Он дотронулся до ее руки, той самой, на которую младший Кравер каждый вечер надевал стальной наручник, а потом пристегивал его к столбу в своей палатке. Амгам поняла его взгляд. Ее ответная улыбка, казалось, говорила: «Милый мой, ты видишь перед собой женщину, способную вывернуть все кости из суставов, чтобы перейти в другой мир. Ты думаешь, что эта женщина не сможет избавиться от самых обычных наручников?»